Глава III. Первые заимки, хутора и селения

[Евгений.К]

торговле. Купцы Бессарабов, Блинов, Кияткин построили
поначалу ветряные, а затем и механические (паровые)
мельницы, что приносило им изрядные доходы.

В поселках стали открываться лавки, лари, а то и магазины,
в волостном центре проходили ярмарки. Зажиточные
мужики бывали и на Кустанайских, Троицких, Оренбургских
и других знаменитых ярмарках, сбывали там пшеницу, скот,
приобретали сельхозмашины, необходимые товары, как для
последующей перепродажи, так и для личного потребления.

Поначалу в волостях не было школ, а спустя некоторое время,
как мы отмечали, их начали открывать. Но что это были за школы?
"Сбрасывались" селяне, нанимали избенку и в ней "местное
светило" — как правило мулла, поп или недоучка-студент,
семинарист, гимна¬зист преподавали элементарные знания — учили
письму, счету, закону божьему. Дети, родители которых не могли
внести плату (деньгами или натурой, скажем, 5 пудов проса), к
занятиям не допускались. Сколько денисовских Ломоносовых и
Валихановых так и остались за порогом просвещения,
вынужденные с малолетства тяжким трудом добывать себе на
кусок хлеба...

В загоне было и здравоохранение. В Денисовке имелся лишь
один фельдшер, а примитивная больничка с "дохтуром"
находилась во Львовке, куда не всякий больной мог добраться.
Больше полагались на Господа Бога, на различного рода бабок,
шептунов и гадальщиков. Любая, или почти любая, более-менее
серьезная болезнь обрекала страждущих на погибель. Особенно
свирепствовали в те годы эпидемии тифа, холеры, лихорадки,
туберкулеза, гриппа, кори, а в голодные годы косила людей цинга.

Несмотря на все эти и другие лишения, жизнь постепенно
налаживалась, и в этом немалая роль принадлежала уездному
центру.
По статистике на начало 1905 года, считалось, что в Кустанайский
уезд с начала его колонизации (без горо-

35

[Евгений.К]

да Кустаная) переселилось и осело 14190 дворов. Как говорят
цифры, после всплеска 80-х годов 19 века было определенное
затухание, а в начале двадцатого века, особенно в период
русско-японской войны и столыпинских реформ колонизация
уезда резко усилилась.

Относительно быстро рос и Кустанай, что объяснялось
"необычайным плодородием окружающей его степной почвы,
безостановочным ростом торговли и промышленности. Это
позволяет ему уже теперь соперничать с Оренбургом, Троицком
и другими городами".

На Кустанайские ярмарки теперь съезжалось до 20 тысяч человек.
Основным товаром был хлеб и скот. Зерно отправляли отсюда на
Урал, в Западную Сибирь, на Дальний Восток, во многие губернии
России и за границу.

Самыми крупными, многолюдными ярмарками по-прежнему были
осенняя Покровская и летняя Петровская, проходившая с 29
июня по 5 июля. Обороты ярмарок шли уже в миллионных
исчислениях.

Городские и уездные власти стремились обеспечить первейшие
потребности жителей за счет производства хотя бы того, без чего
никак не обойтись ни мещанину, ни земледельцу и скотоводу. В
Кустанае, скажем, был налажен выпуск телег, саней, колес,
дегтя, столов, ложек, табуреток и т.д. Во многих селениях и
аулах трудились настоящие мастера по выделке кож, пошиву
одежды, обуви, сбруи, они вили веревки, ткали полотно и ковры,
выделывали кошму, армячину и многое другое.

Всего в уезде к этому времени было 272 "завода". Но что они из
себя представляли говорит другая цифра — на них работало 488
рабочих. Иными словами, это были примитивные, кустарного типа
заведения, где в немыслимо тяжелых условиях трудились, как
правило, члены семьи хозяина да 1-2 наемных работника. "Заводы"
эти были такие: кожевенные, овчинные, кишечные, сало-топленные,
мыловаренные, кирпичные, гончарные, пивоваренные. Сюда же
царские статисты относили мельницы и маслобойки.


36

[Евгений.К]

В Денисовке тоже были некоторые из вышеназванных
производств, скажем, по выделке кож, овчин, по топлению
сала для его последующей продажи или обмена на необходимые
товары. По сохранившимся доку¬ментам можно представить всю
безрадостную картину подобных "заводов".

К примеру, кожевенный "завод" был устроен так. Отделения
для золки, дубления и очистке кож и окончательной отделки
их соединялись в одном помещении "около десяти квадратных
саженей внутреннего пространства, при высоте здания около
3 аршин. Зольные и дубильные чаны находятся под полом,
очистка и отделка кож производится в самом здании, а сушка
во дворе. Не все кожевенные завода производят дубление кож.
Способ выделки кож от начала до конца — ручной, мойка и
вымочка их производятся в реках и озерах".

Овчинные заводы также были одного типа, с небольшими
разностями. Помещались они в небольших избах или землянках,
вышиною от 9 до 12 аршин. Внизу производилась окончательная
отделка овчин: отминание, отбелка, дубление и краска.
На высоте четырех аршин от пола имелись палати, на которых
стояли квасильные чаны. На самом верху "завода", под потолком,
на жердях просушивались квашенные, овчины. В некоторых из
"заводов" овчины окончательно не отделывались, а только
квасились и для окончательной отделки отправлялись в
Оренбургскую губернию.

По состоянию на 1 января 1905 года площадь Кустанайского
уезда составляла 93838 квадратных верст и была поделена
на волости. Всего было 199 поселков и заимок. Что касается
казахского населения, то оно проживало в 202 аулах, в
которых было 23510 кибиток.

В 1906 году уезд составляли следующие волости: Адамовская,
Александровская, Алешинская, Аман-Карагайская, Антоновская,
Аракарагайская, Асинкритовская, Аятская, Боровская,
Валерьяновская, Воробьевская, Дамбарская, Елизаветинская,
Затобольская, Зуевская,


37

[Евгений.К]

Кинь-Аральская, Коломенская, Кумакская, Мендыгарин-
ская, Наурзумская, Ново-Семиозерная, Павловская,
Пешковская, Садчиковская, Саройская, Семиозерная,
Убаганская, Успенская, Федоровская.

Таким образом, буквально за считанные годы число
волостей существенно возросло, что свидетельствует
о бурном миграционном процессе. Если раньше мы
называли 10 русских поселков, то теперь мест оседлого
проживания стало неизмеримо больше.

Не будем давать полную политическую оценку того нелегкого
для России времени — в нашу задачу это не входит. Все было
тогда и в Кустанайском уезде — и нищета, и острое
недовольство, доходившее до открытого неповиновения
властям, и розги и ссылки, и бурные выборы в Думу.

Накал страстей не обошел и такую глухую по тем временам
провинцию, какой была Тургайская область и ее Кустанайский
уезд. Что же "подогревало" обстановку в тургайских степях и
привело ее обитателей в большое волнение, о котором мы
еще расскажем? Главными источниками недовольства, сеявшими
гроздья гнева, были неурегулированный земельный вопрос и
произвол царской администрации на местах.

Царское правительство по-прежнему не проявляло должной
заботы о тех, кто по нужде своей вынужден был податься в
малообжитые, глухие в то время края. Для обзаведения домом
и инвентарем ссуд не хватало, поэтому в перспективе основную
массу новоселов ждало батрачество.

Изъятие у казахского населения огромных площадей лучших
земель привело к систематическому смещению границ
землепользования, сокращению богатых пастбищ, затруднению
доступа к водопоям, изменению традиционных кочевых путей.
Аульная беднота искала выход в оседлости, в переориентации
на хлебопашество, как основной вид занятий и способ спасения
от полного разорения, но власти совершен-


38

[Евгений.К]

но не беспокоились об этом, на что указывают многие
свидетельства.

Вот о чем сообщал уездный начальник военному гу-
бернатору: "менее состоятельное население снимает
земли на очень невыгодных для себя условиях, а именно
нанимаясь в виде рабочих за оплату натурой из третьей
или четвертой борозды. Наиболее бедные, не имеющие
возможности снять в аренду земельные участки по неимению
средств, арендуют под работу уже у своих состоятельных
односельчан земли, бывшие у них под двумя-тремя посевами".
Недовольство социальное усиливалось колониальной
политикой властей.

Таким образом, гвоздевым в наших краях был аграрный
вопрос. Как известно, премьер П. Столыпин энергично
содействовал появлению в империи класса "крепких
мужиков". Ослабив земельный голод на Руси за счет
усиления колонизации ее окраин, он тем самым хотел
укрепить устои самодержавия. Но эти расчеты во многом
не оправдались.

Имеется значительное количество документов, сви-
детельствующих о том, что столыпинская аграрная
политика, ставившая целью насаждение хуторских и
отрубных хозяйств, в Кустанайском уезде вызвала
сопротивление со стороны крестьянских общин.

Так житель поселка Спиридоновского Голик М.К. в своем
прошении на имя губернатора писал: "Сельское общество
приговором своим за № 11 отказало мне в выделе отруба
или хутора. Я подавал господину крестьянскому начальнику
вторичную просьбу о сообщении мне в каком положении
находится мое дело об отрубе, но на таковую не получил
никакого ответа... Покорнейше прошу Ваше пр-во сделать
свое начальничье распоряжение о выделе мне отруба или
хутора ранней весной 1910 года, дабы я мог на нем кое-
что вспахать и посеять, а также и возвести постройку.
Расходы по найму землемера я согласен принять на свой
счет, если невозможно будет расход этот отнести на счет казны.



39

[Евгений.К]

Еще раз прошу Ваше пр-во не отказать поддержать мое
доброе начинание в этом крае".

Мы не знаем ответа "превосходительства" по этому
конкретному случаю, но хорошо известно то, что
хуторское хозяйство не получило развития ни в
Денисовской волости, ни в Кустанайском уезде.

Основной поток крестьян-переселенцев направлялся в
Кустанайский уезд из земледельческих губерний: Самарской,
Воронежской, Саратовской, Тамбовской, Полтавской,
Черниговской, Херсонской, Таврической, Екатеринославской,
Астраханской, Ставропольской.

Землепользование переселявшихся крестьян осуществ-
лялось в различных формах. Основной следует считать
сдачу земель в аренду. Здесь переселенцев поджидали
разного рода "сюрпризы". Так, если средняя стоимость
десятины, арендованной у казахского населения,
составляла 50 коп., то десятинная плата за эту же землю
при сдаче ее новоприбывшим крестьянам колебалась от
1 руб. 20 коп. до 1 руб. 60 коп., а иногда до 2 руб. Срок
действия аренды в большинстве случаев был недолговременным,
в среднем от 3-х до 5-ти лет, что было выгодно зажиточным,
которые по мере увеличения притока переселенцев могли
поднимать цены за землю.

Одной из форм закабаления переселенцев "старожилами"
являлось также так называемая "вкупная плата", которая
определялась в размере нескольких рублей и вносилась
переселенцами сразу же по прибытию. Иногда "вкупную
плату" заменял взнос "на угощение". Нередко, не получив
обещанных земельных наделов, окончательно разоренные
переселенцы вынуждены были возвращаться на родину,
увеличивая количество врагов режима. Только в 1909 году
из Тургайской области "вы¬было за приискиванием подходящих
участков" — 14 тысяч переселенцев. В Россию возвращалась
беднота все потерявшая и озлобившаяся.

О том, как жилось первопоселенцам Денисовки, с горечью
писалось в одном из номеров частной газеты


40

[Евгений.К]

"Степные отголоски", издававшейся в Кустанае. В номере
этого первого периодического издания нашей области
за 4 апреля 1910 года читаем: "Полумертвая жизнь
пререселенцев Денисовки после долгого зимнего сна
и голода пробуждается. Крестьяне готовятся к встрече
весны. Невольно прислушиваешься к голосу народа,
всматриваешься в его теперешнее положение. У пахарей-
труженников нет того веселого настроения, которое
бывает у него по весне...

У наших горемык-переселенцев кроме вздохов и ахов
не до веселья: что будем делать, как жить, на что надеяться?
У них усугубляется горе и отчаяние. Пополам с горем
перезимовали, некоторые получали ссуду, другие работали
на ломке камня, но теперь пришла весна, а у иных ни скота,
ни зерна. Бедняки ловят переселенческих чиновников,
приставов, урядников, учителей — просят походатайствовать
охлопотать ссуду. Некоторые раньше получали ее до ста рублей,
а прибывшие в 1909-1910 годах ничего не получили. Убитый
горем мужик идет в свою лачугу. Там полны нары и печь
ребят, нагие, голодные. Вот тебе и вольная степь-матушка...
Да, неурожаи последних лет страшно пошатнули экономическое
положение переселенцев. Неурожаи бывают везде по России,
но там старожилы имеют запас про черный день. А переселенец,
как пересаженное дерево — оно требует тщательного и
толкового ухода".

Но "ухода" не было, поэтому многие, дождавшись лета,
подались в новые места или вконец обнищавшие воз-
вращались на "старину", а на смену им прибывали новые
искатели счастья... Уезжали, конечно же, не все.
Большинство оставалось и отчаянно боролось за лучшую
долю, за стабильный достаток на крестьянском столе.

Мы уже назвали поселки и заимки, возникшие до 1906 года.
Остальные "старые" селения появились на карте района позже.

По данным старожила Егора Корнеевича Деля Чебендовка
стала заселяться с 1907 года. Сюда приехали кре-


41

[Евгений.К]

стьяне из черниговской, Одесской, Херсонской, Таврической
губерний. "Грамотных было двое: староста и писарь. 85
дворов засевали тысячу десятин" ...

Активно строились новые поселки и в период межу 1908 и
1915 годами. Документов той поры, к сожалению, сохранилось
немного, но и те, которые нам удалось "добыть", дают
представление о событиях тех лет.

Познакомим тебя, уважаемый читатель, с одним из свидетельств
списываемой поры. Мы имеем ввиду хранящийся в областном
госархиве "Списки переселенческих участков Кустанайского
уезда (со свободными долями), предназначенные для зачисления
и водворении переселенцев на вторую половину 1914 года".
Из этого документа можно почерпнуть ценные факты,
указывающие на время возникновения многих селений,
хуторов и отрубов.

"Список" в начале сообщает местожительство подрайонных
чиновников и крестьянских начальников:

Заведующий 3 подрайоном — пос. Денисовский
4 -"- — пос. Адамовский
5 -"- — пос. Коломенский
6 -"- — г. Троицк
7 -"- — пос. Семиозерный

Крестьянский начальник третьего участка жил в Кустанае,
а четвертого — в Орске.

О Кузьмичевском поселке здесь сообщается, что он возник в
1911 году. В 1914 году за ним было закреплено 1795 десятин
пахотной и сенокосной земли, прочей удобной земли — 42,7
десятин, неудобной земли — 1118,3 десятин, общая площадь
участка — 2956. Здесь намечалось выделить 183 "доли" семейных
наделов. Поселок находился в 19 верстах от Тавриченки, где
было волостное правление, гам же имелась церковь и школа,
почтовое отделение было в Денисовке — за 21 версту. Здесь
же имелся торговый пункт, а медицинскую по-


42

[Евгений.К]

мощь можно было получить в поселке Карпыковский.

Станция Николаевская находилась от Кузмичевского за
110 верст. Лес для постройки выделялся этому поселку
из Аманкарагайского лесничества. О местности вокруг
поселка сообщалось следующее: "Рельеф равнинный.
Почва темнокаштановые суглинки 8-7 вершков.
Растительный покров западной части — густой, ковыль
и более редкий у восточной границы. Неудобные земли
расположены по Ащеузек-саю и частью в юго-восточном
углу. Распашек нет".

Поселок Анфисовский был основан в 1911 году. За ним
было закреплено 120 десятин церковно-школьной земли.
Площадь участка, выделенного в 1914 году, не считая
церковно-школьной земли: пахотной и сенокосной 8428,4
десятины, плюс 21 десятина прочей удобной земли.
Итого — 8449,4 десятины, 1440,6 десятины было неудобной.
Таким образом, общая площадь анфисовской земли
выражалась в 9890 десятинах, или в 844 семейных наделах.
Это второй показатель по всему Кустанайскому уезду.
Первый был за поселком Моргенским из Адаевской волости,
где наделов имелось 906. Потом шли поселки Коржуновский
из Аккаргинской волости и Семиозерный. У них было по
836 наделов. Анфисовка была на 18 верст дальше от Кустаная,
чем Кузмичевка и на 4 версты ближе к Тавриченке. Во всем
другом они схожи.

Схожи судьбы и трех других сел: Никольского, Соло-
вьевского и Афанасьевского. Все они образованы в том же
1911 году. Пахотной земли было у первого 1548 десятин,
у второго — 1490 и у третьего — 1311. Почти равное количество
и наделов: 133, 152 и 139. От Денисовки они находились
в 9,8 и 10 километрах. Разнились только в том, что Никольские
наделы обеспечивались водой из Тобола, Соловьевские и
Афанасьевские — из колодцев. Наделы Никольского
размещались на возвышенной при¬брежной полосе Тобола
местности, два других — на ровной.

Отличается от других поселок Антоновский. Его с


43

[Евгений.К]

полным основанием можно назвать селом-ветераном.
Мы уже знаем, что это село, вернее его жители, играли
заметную роль в последующем становлении района, в
развитии его культуры, образования, медицины. Потому
и сообщаем о нем подробнее, чем о предыдущих.

Общая земельная площадь села составляла 6391 десятину,
пахотной было 5838, наделов 393. К моменту составления
"Списка", а это был, как мы знаем, 1914 год, занятыми
были уже 223 надела, 70 — зачислено и 100 были еще
свободными. В своеобразном примечании документа
сообщается: "На уч. № 35 100 долей предоставлены для
проживающих в Оренбургской губернии Шкирмантову с
товарищ ". Надо полагать, это и были те 70 наделов,
названных выше "зачисленными".

В графе о кратком описании участка помечается, что
местность, "слегка волнистая, почва супесчаная, мощность
6-8 вершков. Покров — густой ковыль с примесью мелких
злаковых растений. Водоснабжение — река Тобол и
колодцы. До Денисовки 2 версты, до Кустаная — 155".

С некоторым отличием от других проходит по "Списку"
поселок Алакульский. Это отличие состоит в том, что если
наделы ранее названных сел выделялись без ссуды или
с определенной ссудой (150-250 рублей), то в графе
"Другие сведения" об Алакуле сказало: "район проданных
земель", что является необычным для прак¬тики тех лет.
Видимо, казна отчасти пополнялась за счет распродажи
земель наиболее состоятельным хозяевам. От Денисовки
поселок отстоял на 53 версты, от Кустаная — 122, от
ст. Николаевской — на 16 верст.

Как мы уже отмечали, сельские общества неохотно шли на
создание хуторских и отрубных владений. В канун первой
мировой войны на территории будущего Денисовского района
было лишь четыре такого рода владений: Ново-Окрайный,
Сереньковский, Шокобайский и Зинаидинский. Последний
назывался хутором, три первых — отрубами. Все образованы
в 1911 году, все одинаково характеризовались в кратком
описании: "Ме-


44